Джеймс Поттер / James Potter
Aaron Johnson
● ОПИСАНИЕ:
Студент Гриффиндора, 7 курс. Чистокровный.

более подробно

Мистер Поттер-Великолепный-и-всеми-обожаемый. По крайне мере Джеймс в это свято верит. Он ни дня не может прожить без внимания к своей персоне. Сейчас Джеймсу даже и усилий прилагать не приходится, его и так невозможно не заметить. Как там говорится? Первые три года ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя... это точно про Джеймса.
Мистер "я хочу быть первым". Причем во всем и всегда. На поле для квиддича Джеймс явно фаворит. Как правило, 50% всех забитых мячей - его работа. А как многих (а если быть откровенной, то только меня) порой раздражает его манера проявить чудеса трансфигурации, а затем снисходительно посмотреть сверху вниз, вздернув бровь. Больно многое ему дается легко, где справедливость?
Мистер "опасность - это мое второе имя". Тут, конечно, Джеймс немного преувеличивает. Хотя, признаю, что нарушить такое количество правил за все 6 лет обучения и при этом не вылететь из Хогвартса вперед ногами - это и впрямь достижение. Как ему удается из большинства своих проделок выходить сухим из воды на пару с остальными мародерами? Этот вопрос лично для меня остается открытым. Но иногда он действительно становится безбашенным, и море кажется ему по колено.
Мистер "я вообще-то могу быть и другим". Спокойным, сосредоточенным, храбрым, целеустремленным, верным своим друзьям и своим идеям, искренним и просто собой. Наверное, именно это я в тебе больше всего и люблю.
● ОТНОШЕНИЯ:
Лили и Джеймс встречаются уже пару месяцев. Но есть острые углы, где-то недопонимание и т.п. Обойдемся без чрезмерной ванили в отношениях, хочется ярких эмоций, переживаний. В любом случае вместе все обговорим.
● ПЛАНЫ:
Планы грандиозные хд. Есть множество задумок как для реальной игры так и для прошлого/будущего)
ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Хочется видеть активного и опытного игрока, который хорошо бы чувствовал персонажа. Ваше представление о Джеймсе может не совпадать с моим, поэтому можете  смело создавать образ своего Джеймса. Ну и напоследок, что касается внешности. Мне она абсолютно не важна, Аарон Джонсон или кто-то другой - решайте сами. Абсолютно спокойно отношусь к кроссполу) Со мной можете связаться в ЛС или по аське 644698437. От себя обещаю интересную игру и лимонные дольки xD

Кристиан Бэгнольд | Kristian Bagnold
Josh Hartnett
● ОПИСАНИЕ:
- Чистокровен;
- Сын Министра Магии и некогда Главы Аврората;

более подробно

- Отец погиб до Вашего рождения, а посему Вы знаете его только по рассказам матери, колдографиям и заметкам из газет;
- Имеется сестра-близнец Амелия, младше Вас на несколько минут;
- Вам шестнадцать полных лет;
- Вы обучаетесь в Хогвартсе на факультете Слизерин;
- Вы обладатель дурного нрава и отвратительного с точки зрения общественности, характера;
- Вы всеми силами показываете свое безразличие к миру, цинизм и самовлюбленность. Будет ли это маска, скрывающая слабости, среди которых первая – недостаток внимания матери, или же Вы действительно самодовольный нахал – решать Вам;
- Вы обучались всему тому, чему положено быть обученным аристократу, начиная от языков и заканчивая фехтованием и верховой ездой;
- Так же как и все члены Вашей семьи, Вы обладаете даром пророка, быть может даже чуть более мощным, чем у Вашей сестры. Однако относитесь к этому с изрядной долей скепсиса и предпочитаете не практиковаться в использовании своего таланта. Последствия попытки заглушить дар порою бывают весьма плачевны. Видения и неясные образы накрывают Вас с головой и вредят Вашему физическому и психическому здоровью, что Вы тщательно скрываете, разумеется.
- Многие школьные дисциплины Вы изучали еще до школы, а потому преуспеваете в них и небезосновательно чувствуете собственное превосходство над другими людьми;
- Вы умны и образованны, но как часто бывает с талантливыми детьми – ленивы и будь в Вас хоть частица трудолюбия, могли бы достичь немыслимых высот;
- Ваша мать – Министр Магии и этот факт Вас скорее напрягает и раздражает, чем дает повод для гордости. Вы полагаете, что работа некогда отобрала у Вас мать и потому не слишком-то лестно отзываетесь о ее профессиональной деятельности;
- Для Вас не существует авторитетов. Иногда Вы прислушиваетесь к мнению сестры и с уважением относитесь к советам матери, но решения всегда принимаете сами;
- Вы уже приняли одну из сторон (ОФ или ПС – на выбор);
- В отличие от матери и сестры питаете искреннюю неприязнь к грязнокровкам и презрение к полукровным волшебникам;

● ОТНОШЕНИЯ:
Сын, которого безмерно люблю, но с которым скупа на проявление эмоций, так как считаю, что мужчине и наследнику рода сюсюканье на пользу не идет. Не оказываю на него никакого давления, отношусь к равному и не стремлюсь опекать, хотя, безусловно, окажу помощь, если она потребуется.

● ПЛАНЫ:
Имеются и весьма солидные;

ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Вы должны уметь стилистически и орфографически грамотно излагать свои мысли и делать это довольно объемно.
Если Вы намерены отыграть, простите, гопника, которому безразличны все и вся и который между сигаретами занюхивает стаканы с водкой кокаином – проходим мимо.

Пост, довольно ярко характеризующий пик конфликта матери и сына.

Свернутый текст

Она могла бы его уничтожить. Сама. Еще там, в ту проклятую ночь в атриуме, когда разящий зеленый луч, посланный неумелой рукой двадцатилетнего мальчишки, был отражен легким взмахом палочки Миллисент, и она сбила с него маску. Она могла бы растоптать его, расколоть, уничтожить или, по меньшей мере, замучить до смерти. Могла бы унижать его и стирать в порошок словами. Могла бы отдать его аврорам на растерзание, или могла бы бросить в Азкабан, чтобы он сдох там как собака. Могла бы. Но не стала. Потому что в ту самую ночь, тем самым мальчишкой, который посмел угрожать волшебной палочкой Министру Магии, был ее собственный сын. Кристиан Бэгнольд. И с тех самых пор как это случилось, Миллисент мечтала только об одном – о том, чтобы вернуться на три дня назад и никогда не узнать о том, что ее сын – Пожиратель Смерти. Но заклинания, которое могло бы повернуть время вспять, Министр не знала. И теперь, в сгущающихся сумерках собственного кабинета, она впервые ощутила на себе убийственную силу правды, истины. Хотя в целом и это не имело ровным счетом никакого значения, потому что для Бэгнольд все закончилось в ту самую злополучную ночь. Она могла бы с тем же успехом не отражать, направленного на нее заклинания – исход был бы один. Смерть. С небольшой разницей лишь в том, что сейчас была мертва ее душа, но все так же холодна кровь и остановлено сердце. Но, что хуже всего. Если бы она погибла, сраженная заклинанием собственного сына – ей не пришлось бы принимать решение, которое неизменно придется принять теперь. И не важно, что на заседании суда над Кристианом присутствует не его мать, а Анна в облике Министра. Бэгнольд придется подписать приговор, каким бы он ни было. И хотя женщина молилась всем богам, чтобы этот приговор был оправдательным, она с той же пугающей ясностью понимала, что карательная мера за покушение на Министра Магии – это смерть и ничуть не меньше. И никто из присяжных на этом суде не станет делать скидку на то, что мальчишка попытался убить собственную мать, которая меньше всего хотела бы, чтобы его казнили. Нет. Они приговорят его к смерти. Миллисент это знала. Она потеряла способность чувствовать душой и сердцем, но все еще не растеряла остатки разума. Кристиан будет казнен. И от нее потребуют подписания смертного приговора, потому что правосудие – одинаково для всех вне зависимости от родственных связей, межличностных отношений и безудержной боли разрывающей материнское сердце, будь оно даже трижды сердцем Министра.
- Мадам, - тихий голос, забывшего постучать в дверь прежде чем войти, секретаря разрезал пугающую тишину кабинета и Миллисент вздрогнула, поднимая тяжелый взгляд, полный невыплаканных слез и пока еще не угасших надежд на мальчишку. За последние трое суток никто еще не отлучался из Министерства в силу того, что каждый час поступали все новые и новые сообщения о пойманных пожирателях смерти, каждую минуту в голове звучало очередное имя и очередной приговор, ломающий не одну судьбу, но сразу несколько. Времени на отдых категорически не хватало и потому большинство Министерских служащих едва держались на ногах. Секретарь Министра относился к числу этих людей – сама Министр нет. Она не чувствовала ни усталости, ни страха, ни вины, ни чего-либо другого, что чувствовали люди в подобной ситуации. Она была пуста. Безразлична. Безучастна.
- Заседание суда закончилось. Ваш сын признан виновным по нескольким статьям, включая покушение на жизнь Министра Магии. Он приговорен к смертной казни через поцелуй дементора. Приговор будет приведен в исполнение через двенадцать часов после подписания и оглашения, - в этот самый момент пугающая тишина кабинета перестала прерываться даже тяжелым дыханием Министра. Она вдруг ощутила резкую дурноту и осела на вовремя подставленное секретарем кресло. Осознание того, что ее сын умрет, умрет и этого ничто не изменит, поразило Миллисент подобно удару молнии и она не находила в себе силы даже, чтобы сделать спасительный вздох. С губ то и дело срывались беспомощные тихие стоны и Бэгнольд впервые поняла насколько беспомощен и ничтожен может человек. Особенно женщина. Особенно когда речь шла о предстоящей смерти ее ребенка. Страх, всепоглощающий и безумный, захлестнул Миллисент. От осознания собственного бессилия, от попадания в собственноручно расставленные сети власти и долга, Бэгнольд сходила с ума. И чем дольше это продолжалось, тем лучше она понимала, что пути назад нет. Она или справится с этим безумием, или погубит своего сына и погибнет сама.
- Я не подпишу приговор. Пусть обжалуют. Это приказ, - голос прозвучал как-то чересчур жалко для приказа и даже для настойчивой просьбы, но Бэгнольд смирилась с мыслью, что не сможет вернуть себе свою уверенность, власть и мощь до тех пор, пока не найдет выхода из этого тупика. Она ведь еще не знала, что совсем скоро и не захочет его искать. Миллисент ведь еще не знала, что ее упрямое нежелание смотреть в глаза фактам во имя собственной надменной гордыни, в конце концов, приведет ее к краю пропасти, в которую она подала с той самой ночи, все еще не разбившись подобно фарфоровой кукле, но все еще не находя в себе силы, чтобы остановить падение.

- Госпожа Министр почтила меня своим визитом, какая честь, - насмешливо проговорил мальчишка и громко захохотал. И вместе с его хохотом Бэгнольд ощутила как по венам заструилась разъедающая горечь разочарования в собственном ребенке. Ведь когда Миллисент шла сюда, она была уверенна в том, что он раскается, пожалеет, попросит прощения за этот свой чертов выбор и она сможет его простить. Но нет. Мальчишка был слишком самоуверен, слишком самонадеян, нахален, надменен и раздражающе уверен в своей правоте. Как знакомо. Неужели она видела в нем себя? Неужели поэтому боялась подпускать слишком близко? И неужели в том, что Кристиан оказался здесь есть и вина самой Миллисент. Невероятно. Не может быть. Все эти его глупые выдумки о том, что она недостаточно любила его и подпускала к себе только Амелию – глупость. Или же нет и она действительно боялась сблизиться с собственным сыном, оправдывая это тем, что он был слишком похож на своего отца, а в действительно опасаясь себе подобного. Того, который рано или поздно сможет стать ей конкурентом, соперником, оппонентом? Держать подальше. Как можно дальше. Может ли это быть правдой? Может ли это быть действительно так?
- Все вон, - тихо и как-то безнадежно спокойно произносит Миллисент. В ее голосе нет ни капли прежнего величия и жесткости. В ее голосе вообще больше нет, но все авроры, охраняющие сына Министра ретируются в тот же момент, оставляя Бэгнольдам их семейные трагедии. Едва же последний аврор покидает помещение, волшебница опускается на корточки рядом с сидящим на полу сыном и долго, непростительно долго смотрит ему в глаза. Жест, которого раньше она так боялась, теперь кажется необходимым, теперь кажется таким нужным.
- Зачем? – тихо шепчет она, чувствуя как трясутся руки и подрагивают в преддверии скорых слез губы. Миллисент закрывает глаза, не позволяя не прошеным слезам скатиться по щекам, но это и не нужно. Ее голос звучит жалко. Слишком жалко для Министра, слишком жалко для мадам Бэгнольд, слишком жалко для матери Пожирателя Смерти, - зачем тебе это, - и первые бриллиантовые капли орошают щеки. Миллисент спешно стирает тоненькой ладонью слезы с лица и вновь повторяет свой вопрос, вместе с тем не отрываясь ни на секунду от созерцания фигуры собственного сына и лица, с которого вдруг исчезла эта поганая ухмылка, сводящая с ума. И все же он молчит. Молчит, не то не желая отвечать на вопрос, не то намеренно выдерживая паузу, чтобы придать своим словам больше веса. Но скорее всего слезы матери выбили его из колеи и он возвращался к состоянию циничного нахала, прежде чем начать говорить. Нет. Он не сдастся только из-за того, что его мать впервые за много лет позволила себе подобное проявление эмоций ради него. Идти – так до самого конца. Иначе и быть не может.
- Затем, что не каждому дана такая власть, такая несоизмеримая сила. Занести меч над головой одной из главных фигур всей этой войны, что может быть прекраснее? Власть. Вседозволенность. Ощущение собственной непревзойденности, не так ли? Тебе должно быть это очень хорошо знакомо. Ты ведь каждый день наслаждаешься этим, а я единожды получил возможность не только сыграть главную роль в жизни матери, которая ни разу не брала меня в расчет за всю свою блистательную жизнь, но и повергнуть ее. Это ни с чем не сравнимое удовольствие – получить власть над той, что контролирует жизни миллионов. Хотя бы на короткое мгновение. А затем сломать. И судя по тому, что я вижу, мне это удалось. Не так ли, госпожа Министр? Не так ли, матушка? – а затем на его губах вновь возникает эта поганая усмешка от которой Миллисент вдруг становится противно до тошноты, до кома в горле, до боли в груди. Она размахивается и бьет мальчишку по лицу. А затем еще раз и еще. Кристиан молчит, облизывает разбитую губу и думает, что-то сказать, когда мать прерывает его.
- Я не разрешала тебе открывать рта, - металл в ее голосе резко контрастирует с прежними интонациями. Министр наклоняется к сыну и берет его голову за волосы, вынуждая смотреть прямо себе в глаза, не позволяя отвернуться, не позволяя избежать зрительного контакта, - нет. Ничуть не похожи. Я никогда бы не предала родную мать. Я никогда бы не упала так низко, - с какой-то брезгливостью она отталкивает сына от себя и плюет ему под ноги, с выражением явного отвращения на лице.
- А что до твоей мнимой победы, то можешь утешать себя ею сегодня утром на казни. Дементор высосет из тебя жизнь, а я посмотрю за тем, как он исправляет мою ошибку. Потому что мне следовало убить тебя еще три дня назад в атриуме. Или в тот самый день, когда мне впервые было видение о том, что ты станешь Пожирателем Смерти, - она поднимается на ноги и смотрит на сына сверху вниз. Так, как она позволяла себе смотреть только на плененных врагов. В глазах ни намека на тоску, или жалость. Холодная уверенность. Жестокость. И впервые решимость.
- Добился того, чего хотел. Наслаждайся. У тебя есть всего одна ночь. Ночь. И не больше.

Кабинет встречает Миллисент ярким светом зажженных свечей и чашкой горячего чая, стоящего по правую сторону от пергамента с приговором. Бэгнольд садится за стол и берет в руки чистое, абсолютно новое перо. Она выкидывает старые после подписания очередного приговора, тем самым создавая иллюзию того, что смывает со своих рук чужую кровь. Вот только кровь сына навсегда останется огромным пятном на ее душе, ее сердце. Правосудие, или просто безумие? Ненависть к собственному ребенку, или ущемленная гордыня? Понимание того, что сын ошибается, или осознание его всецелой правоты? Какая разница? Он умрет. Теперь она в этом уверенна.

Marcus Augustus Bagnold | Маркус Августус Бэгнольд
Vincent Cassel

более подробно

● ОПИСАНИЕ:
Есть люди, о которых слагают легенды, выдумывают истории, ради которых приукрашивают и без того яркую действительность. Одним из таких людей ты и был. Талантливый волшебник, легендарный аврор, уважаемый в английском чистокровном обществе маг. О тебе ходило множество историй, тобой восхищались, тебя любили, тебе подражали. Но мало кто знал подлинную историю живой легенды, историю, которая началась далеко от Туманного Альбиона в тысяча девятьсот тридцать третьем году в Норвегии. Тогда о Темном Лорде еще ничего и не знали, тогда призрак войны был всего лишь глупой сказкой, а ты маленьким кричащим свертком, родившимся в семье двух чистокровных волшебников влиятельного норвежского рода волшебников. Твоему появлению были безмерно рады родители – ты был мальчиком и хотя и принадлежал к побочной ветви дома Бэгнольдов, но все же был надеждой на продолжение рода. В то время главная линия остановилась на твоем троюродном брате, уже женатом на чистокровной английской ведьме, но еще не имеющим детей. И больше всего на свете твои родители мечтали о том, чтобы детей у Рикарда так и не появилось, потому что это означало бы, что отныне дому Бэгнольдов наследуешь ты. В томительном ожидании проходили годы, тебя воспитывали со всей строгостью, с какой только могли воспитывать потенциального наследника и с ранних лет ты обучался множеству различных искусств, не всегда мирных. По большому счету у тебя не было детства – от последних из рода Бэгнольд требовали слишком много без скидки на возраст и потому, когда тебе пришло письмо с приглашением обучаться в школе магии и волшебства «Дурмстранг» ты уже был отнюдь не мальчиком, но мужчиной. И нужно признать, что в целом ты был доволен своей жизнью, хотя бы потому что уже тогда понимал, что у тебя есть возможности, коих никогда не будет у большинства. Вместе с тем ты понимал и степень ответственности, возлегшей на твои плечи. Слово «долг» не фигурировало в твоем лексиконе, но зато прочно засело в мозгу и сердце уже тогда. Ты искренне верил, что пройдет еще несколько лет и тебя признают наследником и готовился к этой немыслимой чести все десять лет. Но уже в мае сорок третьего года надежды твоих родителей резко рухнули – жена твоего троюродного брата родила ребенка и хотя это и была девочка – по норвежским законам она имела право наследования наравне с наследником мужского пола. Нам предстояло бы долго и упорное соперничество, если бы в скором времени не было принято воистину соломоново решение: нас решили поженить. И уже на церемонии моего благословления, когда ты, будучи десятилетним мальчиком, держал меня на руках, был скреплен договор о заключении нами брачного союза по достижению мною семнадцати лет. Тогда, вероятно, ты мало понимал, что это значит, для тебя и знал только, что честь, к которой тебя готовили – будет тебе оказана, а крохотная девочка, плачущая у себя в колыбели станет твоей женой через долгих восемнадцать лет, кажущиеся тебе вечностью, которая никогда не настанет. И ты продолжал жить, радоваться жизни и учиться. По мере моего и твоего взросления мы стали видеться значительно чаще. Мое первое воспоминание, связанное с тобой – мне было четыре и ты подарил мне красивую фарфоровую куклу. А затем учил меня говорить по-английски, правильно варить зелья, держаться в седле – нас многое объединяло. Я была привязана к тебе и в своем детском эгоизме безмерно расстраивалась, когда ты снова уезжал обратно в Дурмстранг. Мне было девять, когда ты окончил школу и получил приглашение работать в Министерстве Магии Соединенного Королевства. Авантюрная нотка в твоем характере присутствовала, да и нежелание вечность провести среди скучной норвежской аристократии имело место быть. Так или иначе – приглашение ты принял и попал прямиком в ряды молодых авроров. Нужно признать, что уже тогда твой магический уровень был куда выше, чем у любого английского юнца, так что долго среди рядовых мракоборцев ты не задержался. Повышение за повышением, уважение коллег, связи и общение с нужными людьми, близость к Министру Магии – место главы аврората в двадцать один год не заставило себя ждать. Воистину беспрецедентный случай – уже тогда ты был притчей во языцех и это страшно льстило твоему самолюбию. Тем временем мне приходит письмо из Хогвартса – имея в матерях чистокровную английскую волшебницу, я была потенциальным кадром для обучения именно в этой школе чародейства и волшебства. Не долго думая, мои родители отправляют меня в Англию, где я пополняю дом Салазара Слизерина. Между тем ты продолжаешь работать, окружая себя ореолом еще большей славы, обожания и почета. К моменту, когда я окончу Хогвартс, ты будешь возглавлять отдел магического правопорядка, иметь репутацию одного из самых сильных боевых магов Англии и пользоваться всеобщим уважением и народной любовью. Мы поженимся в июле тысяча девятьсот пятьдесят девятого года. Ты продолжишь работу, а я в скором времени стану рядовым аврором вопреки твоим запретам и буду молчать о том, что нахожусь в положении ровно до тех пор, пока это не станет очевидным. Примерно в это же время совершается ряд неудачных покушений на твою жизнь – слава легендарного аврора и борца против новоявленной террористической организации «Пожиратели Смерти» в этом смысле сослужила тебе дурную службу. В одном из таких покушений под шквальный огонь многочисленных заклинаний попадаю и я. По большому счету – царапина, но ты приходишь к выводу, что тебе лучше отойти от дел и вернуться в Норвегию вместе со мной по крайней мере на ближайшие пару лет. Однако, твоим планам не суждено сбыться. Ты понимаешь, что тебе не позволят бросить все и уехать. В то же время ты не готов подвергать постоянной опасности меня и своего будущего ребенка. И первоначально мысль, которая позже обретет вполне материальную форму, покажется тебе нелепой и глупой. Но все же в феврале тысяча девятьсот шестьдесят первого года для всего магического мира, включая свою жену – ты погибнешь от рук Пожирателей Смерти в стенах собственного дома. На деле погибнет твой двойник, но это не будет известно никому, кроме тебя самого. И шестнадцать лет ты будешь проводить в самых разных уголках Англии. Присматриваться, приглядываться, делать выводы и редко-редко вмешиваться в то, во что вмешаться нельзя. Тебе, верно, кажется, что ты поступил верно, оградил свою семью от опасности – но меня ты недооценил. Я проделала тот же самый путь, что и ты, но добралась до самого верха и по большому счету все твои усилия были напрасны. Что сделаешь теперь, когда война уже в самом разгаре, а твоя жена во главе одной из противоборствующих сторон? И дальше будешь сторонним наблюдателем? Или тебе хватит смелости вновь проявить себя? Выбор за тобой.

● ОТНОШЕНИЯ:
Есть узы, которые никогда и никому не будет под силу разорвать. Некоторые утверждают, что это узы крови, иные полагают, что узы брака, а третьи говорят, что-то о дружбе. Я же и по сей день считаю, что самая прочная связь между людьми – воспоминания. Но какая бы из этих позиций ни была правильной и наиболее правдивой, нашу связь невозможно разорвать, потому что нас объединяет одна кровь, брачный союз и воспоминания длиною в целую жизнь. Воистину такие узы не может разорвать даже смерть. И потому, двадцать лет считая тебя мертвым, я все равно чувствовала тебя рядом. Память. Вот, что в действительности связывало нас, связывает и всегда будет связывать.
Еще до моего рождения, будучи десятилетним мальчиком, ты уже знал, что спустя несколько лет возьмешь меня в жены. Это было прихотью наших родителей, отчаянно желавших сохранить и продолжить чистокровный род Бэгнольд. Ты принадлежал к младшей ветви нашей семьи, а я к основной и если бы этот союз не был заключен – мы бы без всякого сомнения вышли на тропу соперничества за право наследования нашему роду. Однако, этого удалось избежать принятием решения о нашем браке по достижению мною семнадцати лет и окончания Хогвартса. И наверное, это очень странно держать на церемонии благословления свою будущую жену, будучи еще самому совсем ребенком – но ты это делал. Ты всю мою жизнь, почти с самого рождения был со мною рядом. Дарил мне кукол на все мои дни рождения вплоть до четырнадцатилетия, присматривал на летних каникулах, покупал мне палочку, провожал меня первый раз в Хогвартс и делал все, что следовало бы делать моему старшему брату, которого у меня никогда не было. А потом я окончила школу и вдруг поняла, что в скором времени стану твоей женой. Не знаю как тебя, а меня эта мысль повергла в неописуемый шок и ступор. В семнадцать лет мне было бесконечно трудно понять, как я могу выйти замуж за того, кто уже был частью меня самой. Но пути назад не было – я это знала. Знал это и ты и я до сих пор не догадываюсь о том, что ты тогда испытывал. Но уже в конце августа ты надел мне на палец изящное обручальное кольцо. Так я стала женой человека, которого любила без меры, к которому была привязана и который еще год будет частью меня самой, хотя, пожалуй, более разных людей чем мы еще поискать было нужно. В восемнадцать лет я обладала на редкость дурным нравом, заносчивым характером и могла с холодной улыбкой на губах прыскать ядом в неугодных. Ты же был всегда был аристократично-холодным, собранным любимцем общественности и, пожалуй, я очень многому у тебя научилась. Наши отношения тогда нельзя было назвать легкими. Нам обоим было тяжело свыкаться с новыми ролями мужа и жены, но мы почти успешно с этим справлялись, пока я не вздумала устроиться на работу в Министерство, где ты был почти легендарным главой аврората. Без лишних преувеличений можно утверждать, что не было на тот момент ни одного волшебника в Англии, не знавшего о твоих подвигах на благо общества. И да, ты действительно был очень талантливым в области боевой магии волшебником. Тебя уважали, тобой восхищались, тебе подражали. Меня рассматривали как бесплатное приложение к твоей светлейшей особе и меня это дико и бешено раздражало. Тогда я заявила, что тоже хочу быть аврором – ты был против. Но запретить мне не мог, просто потому что конфликтовать со мной – себе дороже. И ты пообещал мне принять меня на работу в аврорат на общих условиях. То есть если я пройду экзамен. Все лето обучал меня боевой магии и хохотал, видя как я злюсь, если у меня что-то не получается. В конце сентября я уже работала в Министерстве. Ты во мне не сомневался, но все же нервничал, опасаясь за мою жизнь. А между тем, опасаться тебе следовало за cвою собственную.
Когда ты подстроил имитацию собственной гибели – я почти сошла с ума. Твоего двойника убили у меня на глазах и я была уверена, шестнадцать лет была уверена в том, что ты мертв, я тебя потеряла. Вместе с тобой я потеряла и себя, а затем нашла в работе, долге и войне. И я не знаю, что будет, если я когда-нибудь снова увижу тебя, потому что если бы не та ночь в моей жизни все было бы иначе. И кто знает, быть может, куда лучше, чем сейчас? 

● ПЛАНЫ:
Игрой я Вас загружу – не заскучаете, точно.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО:
Нет, я не то, чтобы шибко наивная и думаю, что заявку на этого персонажа, кто-то дочитает до конца и уж тем более осмелится его взять, но просто принято в конце заявки писать какую-нибудь милую муть, от которой потенциальный игрок весь растрогается и сразу же побежит писать анкету.
Ну так вот, ближе к делу. Игра у нас будет динамичная, яркая и эмоциональная. Я имею много-много планов на Вас, но поскольку почти все они для игры в настоящем времени начинаются со слов «лучше покончи жизнь самоубийством – не дай мне до тебя добраться», я обрадую Вас тем, что куда больше планов на Вас имеет дочь. Она милая и совсем не хочет Вас убить, но там как получится.
В общем-то я не сомневаюсь, что если Вы дочитали заявку до конца – скорее всего ленью Вы не страдаете и много буков Вас не пугает. Следовательно, посты Вы пишете объемные, красивые и грамотные. Пунктуация – не мой конек, так что можете хоть после каждого слова знаки препинания ставить.
Внешность Вы можете менять, но только без смазливых таких блондинчиков, пожалуйста. Они меня раздражают до безумия, а я итак не обещала Вам легкой судьбы.
Хм. Ну что еще? Я буду Вас обожать, да. Насколько это возможно. Только без слюней там всяких, соплей и прочей смазливой романтики.
В общем – приходите, порадуйте меня. А то жизнь Министра Магии непередаваемо скучна и неприлично статична.