Карты брошены и пути назад уже не было. Казалось, а и зачем вовсе отступать, ведь пока все так хорошо складывается! Удача снова рядом, и, в случае чего, можно спокойно сделать всем ручкой и раствориться в воздухе. И вовсе это будет не трусость, а так – лирическое отступление.
Инь невидящим взглядом окинула окрестности одного из полузаброшенных городских парков. Да, времена нынче настали безрадостные, людям вовсе не до развлечений, и в подобные места редко кто заглянет. Что, в прочем, ничуть не мешало фарфоровой леди, которая сейчас, наплевав на все рамки приличия и неприличия, осторожность, и прочие столь эфемерные блага, нагло уселась на все еще не расставшуюся с прошлогодней летней краской скамейку. Погода, чтоб ее, не очень радовала – небо заволокли по-весеннему неприветливые тучи, кажется, еще чуть-чуть, и начнет накрапывать противный холодный дождь. Ветер играл с ее светлыми волосами, обнимал за худые плечи, будто заботясь, стремясь объявить ей, мол, хэй, девочка, ты все еще нужна здесь, в этом мире.
Приподнять губы в как можно более нейтральной улыбке, и положить на колени сцепленные в замочек пальцы. Она будто чувствовала, что что-то идет не так. Словно какая-то огромная дыра там, слева, где обычно у людей бывает сердце. Хотелось убежать, далеко, просто опустить босые ноги в лужу, и отправить своего духа-наблюдателя в далекое путешествие.
Время утекало, будто песок сквозь пальцы, а взгляд, блуждающий бесцельно в холодном вечернем мареве, остановился на заброшенном доме неподалеку. Выбитые стекла, заросшая сорняками выщербленная лестница, одна из стен полностью затянута плющом, а сквозь полуобрушенную крышу меланхолично светят холодные лучи заходящего солнца. Печальное зрелище, олицетворение запустения, "дом с привидениями" из детских сказок...
А почему нет?
Решительно скинуть туфли, и опустить наконец ноги в ледяную воду. Лужа была мелкой, но этого достаточно, главное, что есть контакт.
Закрыть глаза и отправится в путешествие, полностью отгородившись от всего внешнего мира. Туда, за далекие километры, за горизонт, за тяжелые цепи часовых поясов. Почувствовать другой свежий ветер, пение других птиц, свободу, яркие краски и невесомое пространство. Она редко позволяла себе так сильно погружаться в наблюдения, черпая информацию лишь с поверхности происходящего на «другом конце света», но сейчас ей было глубоко плевать.
Хотя, ответ неверен. Глубоко плевать ей было всегда, просто раньше ей запрещали так делать.

Отредактировано Yin (06-04-2012 22:55:57)

Кажется, это место стало временным приютом одиноких душ, коих с появлением ангела стало на одну больше. Блондинка все еще подчеркнуто не замечала его, отстраненная, словно мраморная статуя, и погруженная в свои бесконечные ментальные путешествия. Яркие картинки захватывающим и красочным калейдоскопом проносились перед глазами, сознание невесомо парило где-то на краю пропасти нирваны, но…
Его голос, так жестоко вторгшийся в образы чужой жизни, был непомерно резок. Где-то вдалеке грянул гром, и на лицо упали первые холодные капли освежающего весеннего дождя. Блондинка медленно моргнула, кусая тонкие и бледные губы, а затем повернула голову:
- ..или есть? – эхом отозвалась Инь, - тема всегда есть, как и есть наш мир, с его бесконечными путями и хитросплетениями судеб, - задумчиво произнесла кукла бесцветным голосом, - что привело вас сюда? – левая бровь – вверх, словно ей и вправду было интересно.
Это был ангел, Инь чувствовала свет его благодати, ни с чем несравнимый и такой завораживающе-прекрасный, словно тысячи радужных искр на фоне заката. Он дарил тепло, и порою ей так хотелось прикоснуться к этому чуду, узреть его в своих ладонях, согреться в лучах. И к черту, что это ничуть не вяжется со всей ее концепцией восприятия мира! В глазах людей она выглядела столь красивой, спокойной и нереальной, словно вечерний бриз. Запах ее длинных светлых волос, всегда безупречно уложенных - терпкий, приятный аромат, смешанный с едва уловимым привкусом лимона и моря, темная одежда, всегда свежая, в какой бы ситуации она не оказалась. Бледная кожа, спокойный и светлый взгляд, лицо – маска безупречной вежливости. В мгновения глубокой задумчивости, как, например, сейчас, она застывала. Полностью. Совершенно. Просто исчезала из поля восприятия всех органов, помимо зрения. Мертвая, чуждая любому существу неподвижность. Раздражающая. Нет, пугающая. Ни дыхания жизни, ничего. Что-то есть в этой перламутровой, мерцающей коже, в пшеничном меде волос, в линии ключицы, что заставляет наслаждаться ею, точно великолепным произведением искусства.
Застывшей в камне статуей.
Мертвой.
Ненастоящей.
Настроение, под стать погоде, было совершенно безликим, хотя такие мелочи, приходящие и уходящие, совершенно не могли составить всю картину многогранной души этого существа. Мир вновь пронесся мимо калейдоскопом взрывающихся частиц. Она застывает, просто застывает – нет больше мимики на лице, дыхание еле улавливается, вся поза выражает лишь спокойствие и некую отрешенность. Не знай, что перед этим ангелом сейчас находится живое существо, вполне можно было принять ее за окаменевшую статую, что стояла тут по меньшей мере век.
Однако уже через мгновение она вновь заговорила своим переливающимся в интонациях голосом: то равнодушное уважение с легкой тенью иронии вперемешку, то саркастическая надменность, скрашиваемая довольно искренней заинтересованностью:
- Вы ведь ангел, не так ли? Я чувствую ваш свет, и он так близко, словно можно протянуть руку и ощутить это тепло. Это так непонятно, но в то же время завораживает и заставляет думать только в одну сторону… - ее речи порой напоминали бессвязный набор слов, она с легкостью могла озвучивать то, что носилось по заданному плану в мыслях. Взгляд ее изучал ангела, словно сканируя это очаровательного, черт подери, по мнению Инь создание.

Левая бровь – резко вверх. Было в его голосе что-то такое, что заставило блондинку нахмуриться, непонятные чувства и какие-то странные эмоции. Однако плевать. На все плевать, и голова должна быть занята другим.
- Это лишь мое мнение, - с безразличием выдохнула кукла, пожимая плечами, - и, сказать по правде, я совершенно не имею ни малейшего представления о цели вашего визита, - хмыкнула Инь, наконец, приподнимая ноги чуть выше импровизированного островка холодной воды, - Инь, - коротко представилась она, задумавшись на секунду, а затем, с изяществом, присущим только ей одной, наплевав на все рамки приличия, блондинка поджала под себя ноги, устроившись на скамейке по-турецки.
Наверняка ему было что-то нужно, ведь не просто так ангел снизошел вдруг до такой пешки в мире вещей, как Инь. Может, он решил убить ее? Рука вдруг слегка дрогнула, словно сама по себе желала схватиться за оружие и ввязаться в драку, но… К чему это все? Он не враг, хотя такое эфемерное понятие Инь не могла осознать до сих пор. Слишком уж часто ее таскали с одной стороны баррикад на другую, заставляли убивать. Сегодня ты расправляешься с демонами, ну а завтра тебя ловят в плен, вручают ангельский клинок и велят подрезать крылышки пернатым. Все чертовски субъективно, а сама кукла никогда и не задумывалась даже, за кого бы ей действительно хотелось сражаться.
Весна, пожалуй, самое живописное из всех времен года, по мнению многих поэтов и писателей, любящих воспевать красоту природы. Что до Инь, то кукла всегда умудрялась найти даже в этой частичке прекрасного маленькую крупицу циничности и скептицизма, щедро приправленную ядовитым и нездоровым сарказмом. Эта беловолосая леди частенько казалась остальным кем-то вроде депрессивного и мрачного лирического героя, отчужденного и безразличного ко всему происходящему. Пессимизм и меланхолия сочетались ядерным коктейлем в ее мировоззрении. Но не стоит о грустном – иначе собеседник, при виде столь скупой на проявление эмоций куклы, и вовсе начнет зевать в ее скромном обществе.
А ангел этот, в свою очередь, был горд и высокомерен, и где-то на задворках сознания вполне себе могло бы даже затрепыхаться призрачное уважение к этому существу.
- Я вся во внимании, - взгляд вновь фокусируется на его глазах, и кукла медленно кивает, словно желая подчеркнуть правдивость собственных слов. Надо бы улыбнуться, но только вот Инь это никак не удавалось.

До чего чудной бывает наша с вами жизнь! Порой она сталкивает нас с такими нелепыми вещами, что хочется хохотать до упаду, а порой она умудряется совместить ну совершенно различные ситуации. Последнее, к слову, превосходно наблюдается именно сейчас, в этой милой беловолосой кукле. Жизнь расставляет интересные акценты, путает нас, сбивает с тропы начинаний и водит лесами довольно странных намерений.
К телу уже давно вернулись силы, боль свободно можно перетерпеть, человеческий отдых ей совсем не нужен, физических повреждений не наблюдалось. Показная норменная мораль, призывающая к такой позиции, что волноваться ни к чему, будто прыгала перед нею и размахивала руками.
- Угу, шутку оценила, - хмыкнула блондинка, - власть? Все просто, докажите мне, что вы сильнее, завоюйте свой авторитет, - добавила кукла, мягко соскальзывая со скамейки и становясь на ноги, - и вы получите этот контроль. Все как обычно, - и она просто пожала плечами, заключая в этот жесть еще и согласие на идею о прогулке. Интересно, куда он поведет ее? Впрочем, спустя пару мгновений это перестанет быть тайной.
На самом деле там, где-то на краю сознания, вспыхнула и тут же погасла радостная мысль, мягким отголоском проникая в сердце – если он не передумает, то у нее снова появится Хозяин. Она перестанет быть одинокой, перестанет стоять в ступоре посреди очередной баталии, ожидая, кто же первее схватит ее за руку и потащит на свою сторону. Снова можно будет ни о чем не думать, выполняя приказы и ища его снисходительности – ее Лорда, ее Мастера, ее Хозяина. К слову, этот ангел весьма подходил на сию благородную роль. В нем не было той противной надменности, излишнего пафоса и тошнотворной льстивости. Он ироничен и циничен, несомненно не скучен, да и к тому же интересен ей. Что ж, карты в руки, а пока ее взгляд из-под полуопущенных ресниц медленно скользит по его фигуре, снизу вверх, останавливаясь наконец на его глазах. Кукла смотрит со смелость, чуждой другим женщинам, и толикой выжидания, как всегда приподняв левую бровь.